Встреча

Плодородна земля Эрина, жарки костры Лугнасада, веселье наполняет сердца людей в преддверии осени! Кто же останется в стороне, когда заводят пляски юноши и девушки, кто не заслушается сказаниями и песнями филидов?

Танцует в кругу прекрасная дева, с завистью смотрят на нее женщины и с восхищением – мужчины. Назвалась она странницей из Мунстера, появившись утром в селении со стороны полудня. Взмывают в танце листьями одежды ее, кружат птицами руки ее. Давно не видали здесь такой искусной плясуньи! И вот уже одна за другой девочки, которые еще пешком под стол ходят, завороженные танцем, вступают в круг и – глядите-ка! – у них даже лучше получается, чем у их старших сестер и матерей!

• Испей прохладной и вкусной воды, красавица, - говорит старик, протягивая танцовщице деревянную чашу. – Потешила ты пляской сегодня. Ужель в южном краю все так искусны в движении под музыку?

Рассмеялась Дейрдре, - дескать, в земле Мунстера плясуньи не в пример лучше ее встречаются. Да и как сказать, что и не из Мунстера она вовсе, а дочь Племени Дану, неодолимо влекомая празднествами смертных…

Вот и закончились игры Лугнасада, пора снова за дело браться. Уходит странница по широкой дороге, по утоптанной тропе, по еле заметной ниточке в лесу, видимой лишь ей. Ах! сидит на поляне тот старик, что угостил ее питьем на празднике, рядом корзина с орехами. Мало кто из смертных способен пробраться почти на самый порог Потаенной Страны! Лисицей обернулась Дейрдре, высунула лисичка любопытную мордочку из кустов, блестящие глаза смотрят в спину старику.

- Знаю, что ты здесь, дочь Холмов, - неожиданно раздались слова старика, и лисицу-Дейрдре пробрала дрожь. – Не бойся, выйди. Немногие из твоих родичей способны провести Эогана, да только я никому и не вредил. Есть у меня друзья-ши, что приходят в священную рощу время от времени, и там ведем мы долгие беседы.

- Не мне бояться тебя, старец, назвавший мне имя свое, - скинула Дейрдре обличье зверя и предстала перед ним в истинной силе. – Встречались мы в твоем доме, но ныне ты у моего порога.

Не было угрозы в словах ши, чувствовал это старик, только тень усмешки промелькнула в глазах ее.

- Знаю, за что любит народ ваш веселье смертных... Красавица-лисичка, сдается мне, что не только лисий наряд можешь надевать ты. Под чьим обликом скрываешься ты, проносясь по земле Эйрэ? Поведай, да и орехами угостись, сладкие они нынче.

- Благодарю за угощение, друи, по нраву мне и речь твоя учтивая. Ты видел меня лисицей, а я тебя стариком – сегодня, и кто знает, в каком обличье явимся друг другу еще? Оленихой бежала я через твою рощу в Бельтайн, и жаворонком летела над ней, и гончей подходила к твоему костру, и смертной танцевала в кругу Лугнасада... Много обличий скрывают детей Дану, тебе ли не знать о том, мудрый!

- Многое ведомо мне, инин ши, знаю и о тебе.

- Ни одному смертному не дано видеть все. Впрочем, ни одному из нас тоже. Что скажешь ты обо мне, друи?

- Нетрудно сказать. Знаю, что и любого другого обратить можешь по воле своей, как себя, или наслать наваждение так, что люди в несчастном видеть будут животное или дерево, или иное – что несчастный возомнит себя им... Не только в превращении твоя сила.

- Правда твоя, друи! И в другом ее достаточно. Как и твоей.

- Знаю, что и развеять наваждение, свое или чужое, можешь так же, как и наслать его.

- Истинно так!

- Знаю, что велика твоя недобрая для людей сила, и сделать человека немым на время не стоит тебе труда, и ослепить его, и заставить его испытать страх, подобный страху зверя, бегущего из горящего леса, нетрудно тебе, и замедлить движения его так, словно в сон погружен человек наяву, то, что мы зовем завесой первого сна.

- Верно то, что ты говоришь, но без нужды ни один из нас не прибегнет к оружию, и это ты тоже знаешь.

- Многое ведомо мне, инин ши, знаю и другое – велика твоя добрая для людей и народа Холмов сила, и не только отнимаешь ты, но и даришь. Знаю, что можешь погрузить человека в целебный сон, и проснувшись, раненый не найдет и царапины, а больной встанет здоровым, и помутившийся рассудок обретет прежнюю ясность. Знаю, что и быстрое исцеление доступно тебе, как и многим из твоего народа, кто хранит воды источника Диан Кехта, достаточно лишь дать испить глоток той воды...

- Не многим достается это исцеление, старец, и молодость им не вернуть, что бы ни говорили люди.

- Мне нет нужды в молодости, инин ши. Не ради этого говорю с тобой.

- Ты мудр, друи, - склонила она голову, - продолжай!

- Знаю искусство твое воззвать к силам земли, и отблагодарить человека можешь невиданным урожаем на полях его, и чистой водой в новом источнике, и охранить его от болезней можешь на долгое время вперед. Знаю и другое – творишь не только словом, но известен тебе и напиток, несущий опьяняющее веселье и беспробудный сон, последний дар Грайне Финну и фениям, и напиток, несущий забвение, и память теряет человек, отведавший его из рук твоих. Знаю, что можешь говорить с избранным, и никто вокруг, кроме него, не будет видеть тебя или слышать, подобно Конле Красноволосому.

- Воистину многое известно тебе, Эоган, но не в этом мое самое сильное волшебство, и не назвал ты его прежде.

- Знаю и об этом. Только раз можешь сотворить его, ибо не останется в тебе потом силы даже на слабейшее из того, что называл я и чему учили тебя, и не сможешь больше изменять облик, и слово твое не сможет ставить преграду либо исцелять, и лишь фед фиада останется подвластна тебе, ибо это врожденный дар.

- Говори, старец.

- Велик дар твой изменить судьбу человека, так есть в тебе сила дивная, могучая - один раз вывести его из владений Донна и лишить смерть ее добычи, и изменит это не только тебя, но и его, ведь его уже коснутся владения, граничащие с твоим миром.

- Говори, старец.

- Не сможет он более касаться железа, жечь оно станет руку его, и мир ваш манить будет его, и покой более не сможет коснуться его, и горька его судьба среди прочих людей.

- Никому не дано видеть все, друи! Не плачь о человеке том, ибо не встречала еще я человека, который бы заставил меня отказаться от умений моих ради невеликой чести спасти его! Что за печаль мне о людях?

- Никому не дано видеть все, инин ши.

Долго еще длился разговор Эогана и Дейрдре, и солнце успело заблудиться в холмах и взойти в Тир Тайрнгире, и ветер утих и проснулся снова.

- Беги, прекрасная дева, - на прощание сказал ей Эоган, - дальше стремись к танцам и песням! Да будь осторожна: не заговаривай первой с незнакомцем, идущим навстречу. Вижу, перемены наступают для жителей Фотлы, как бы не было беды.

Миг – и нет старого друида. Только пара орехов лежит средь травы. Подняла их Дейрдре, мысленно поблагодарила за угощение и беседу. Крепко понравился ей Эоган – надо бы когда-то еще навестить эти края и встретиться с мудрецом: полезны бывают знания смертных…