Родословие Фаэлсигха сына Фландера сына Конайре сына Миаха сына Брина сына Друймне из рода Серебряного Волка

(Senchas Failsill is mc Flander mc Conaire

mc Miach mc Brian mc Druimne O’Argetfaile)

Если увидишь отпечаток волчьей лапы на белом снегу — не тужи, это Бели Маур, Сияющий, знаменует твой путь своей печатью. Знающие знают, что волк есть образ света, ибо видит во тьме.

Я расскажу тебе, путник, одну историю...

Меня зовут Фаэлсигх сын Фландэра из рода О’Аргетфаэл. Воистину были в роду моём, а насчитывает он шесть колен, одни лишь воины. А началось это в день, когда Друймне сыну Эмина исполнилось семь и ещё шесть лет. Не в пример нынешним, сильны были тогда люди. Пошел он в тот день в лес, чтобы найти себе древко для копья. Долог был его путь, ибо не попадалось ему подходящего дерева. Много было их вокруг, но ни одно не нравилось. А разве можно брать для копья такое дерево? Наконец увидел он дерево, которое искал, но под деревом спал огромный вепрь. Клыки его были в руку длиной, а щетина отливала медью. Решил тогда Друймне сын Эмина убить вепря.

Взял он множество жердей и заострил их, и поставил на пути у вепря. А сам встал за ними и стал звать вепря, и кричать, и обзывать его всяко. Проснулся вепрь и кинулся на Друймне сына Эмина. И хотя был он ранен заостренными кольями, но не стал от этого слабее. Долго бились Друймне сын Эмина и Вепрь-медная-щетина, и никто не мог одержать верх. Три дня и три ночи пытались они одолеть друг друга. Наконец оба выбились из сил и уснули на месте. Когда же проснулись – оказалось, что не в силах они встать и продолжить бой, ибо увязли в земле пока спали. Так и лежали они ночь и день и ещё ночь. И пришел на то место волк, чьё имя Бели Маур, Сияющий. И стал говорить с ними. Молвил он:

• Смотри, Вепрь-Медная-Щетина, я могу тебя съесть, но я не голоден. Что ты на это скажешь?

И отвечал Вепрь-Медная-Щетина:

• Мой старший брат - Вепрь-Медная-Щетина-Одноглаз бежит сюда. Он освободит меня и убьёт тебя и растопчет весь твой род.

И спрашивал Бели Маур:

• Смотри, человек, чьего имени я не знаю - я могу тебя съесть, но я не голоден. Что ты на это скажешь?
• У меня нет старшего брата, - отвечал Друймне сын Эмина, - и потому, если съешь ты меня – оборвётся мой род.
• Если съем я тебя – ты не убьёшь больше моих детей, - молвил волк.
• Освободи меня, и клянусь, никто из моих детей не тронет твоих детей.
• Так тому и быть, - молвил Бели Маур.

Он освободил Друймне сына Эмина и отнёс его к дереву, где спал раньше Вепрь-Медная-Щетина. И Друймне сын Эмина срубил себе древко на копьё. После он разрезал себе руку и отдарил дерево своей кровью за срезанную ветвь. Ибо глуп тот, кто берет, ничего не давая взамен. Так учил его отец. Когда рубил он ветку, щепка олетела и попала в лапу волку Бели Мауру, чьё имя означает Сияющий. Тогда Друймне сын Эмина вытащил щепку из лапы. Молвил тогда Бели Маур:

• Ты не обманул меня, Друймне сын Эмина. Будь же мне младшим братом.
• Почту за честь, Бели Маур, - молвил Друймне сын Эмина.

С тех пор род наш зовётся О’Аргетфаэл, что означает род Серебряного Волка.

Расскажу я и дальше, о том как стал я кузнецом, сменив удел воина на магию огня, что полыхает в горне…

Родился я в день Летнего Солнцестояния, и отец мой – Фландер сын Конайре из рода О’Аргетфаэл, был тогда молод и силён. Он пронес меня сквозь огонь дубовых веток, и именно тогда определилась моя судьба. Именно тогда, меж сдвоенных костров предрёк мне филид наш необычную судьбу. И дал мне имя в честь нашего рода – Фаэлсигх.

Матушку свою я не помню, поскольку умерла она, когда мне не было и года. Отправился тогда отец мой в Ульстер на ярмарку. И был с ним тогда друг его – кузнец Эрик О’Абарсграйл. Было мне тогда три и ещё полгода. Меня же оставил он нашему филиду, который обещал присмотреть за мной. На обратном пути проезжали они мимо реки, что течет в земле Луганов испокон веков. Увидел он вдруг коня, чья грива была бела словно мел, и был тот конь силён и копыта его звенели серебром, ударяясь о землю. Обуяло тогда отца моего желание изловить коня, чтобы приехать на нём домой. Не помогли уговоры друга – пошёл он ловить коня. Подкравшись, прыгнул отец коню на спину и обернул ремень вокруг белой конской шеи. Взбрыкнул конь – не сбросить седока, заржал – будто колокольца зазвенели и кинулся в воду. День и ночь и ещё полдня ждал Эрик О’Абарсграйл, но не вынырнул конь и не вернулся отец. Тогда поехал он в печали обратно домой. Дома рассказал мне он, что отца утащил в реку диковинный конь и взял к себе в кузню. Так стал я учиться ковать металл и лить бронзу. И стал я ему сыном, а сыну его – братом. Так минуло ещё трижды по три года…

С братом мы вместе постигали кузнечное дело, вместе учились биться на оружии и стрелять из лука.

Однажды на имболк упал я с коня в реку и простудился. Долго не сходил жар и смутно помню я это время. Сказал тогда наш друид, чья мудрость всего более, когда скачет он на одной ноге:

• Принесите мне большой котёл.

Когда же принесли ему котёл медный – стал он кидать туда травы и петь песни. Потом позвал моего названного отца и молвил:

- Только два есть исхода, либо этот напиток сведёт его с ума, либо исцелит.

И кузнец согласился. Тогда друид наш, чья мудрость всего более, когда скачет он на одной ноге, влил мне несколько капель и оставил лежать не двигаясь. Тогда пришёл ко мне сон, и снилось мне пламя сдвоенных дубовых костров, и я был частью этого пламени. И огонь тёк тогда в моих жилах, даря мне понимание. И в стуке сердца мне слышались удары молота, и смех, и плач, и звон. Тогда посмотрел я сквозь огонь и увидел человека со светлыми глазами цвета листьев и медвяными волосами. Он был одет в кожаный фартук, и золотые с медью браслеты вились вокруг его запястий. Молот же в руках, напротив, был очень прост и невзрачен. Человек ковал меч, глядя куда-то вдаль. Пламя двигалось в такт его ударам и также билось моё сердце. Тогда я понял, что если он остановится, то остановится и сердце, а ещё понял, что не смогу уйти отсюда, пока он не закончит. Так и смотрел я на него, не в силах изменить что-либо. Когда же закончил он и опустил меч в воду – поднялся пар такой, что не видно стало ничего. Я закрыл глаза, а когда открыл – передо мной были лица – брата, отца и мудрого друида.

Это был первый раз за семь дней, когда я открыл глаза…

С тех пор я будто чувствовал огонь, когда ковал что-либо. Не всегда чувствовал – только когда вспоминал кузнеца с медвяными волосами, и тогда огонь разгорался яркими всполохами, и из-под молота выходили чудные, словно бы живые вещи. Никогда не брал я за такие вещи денег, но всегда либо дарил их, либо просил взамен услуги. Так свершилось предсказание филида, что произнёс он в день летнего солнцестояния…

Ты спрашиваешь, что было дальше?

Что ж, я расскажу тебе ещё одну историю, хотя быть может это одна и та же история. Налей мне ещё эля и себя не забудь, а я начал.

Было это почти три раза по четыре года назад – был тогда ещё жив славный король Луганов – отец нынешнего короля, да и я был гораздо моложе. Жил тогда на земле Луганов охотник, что никогда не приходил с охоты без добычи. Звали его Айр сын Круаха сына Ариаса из рода O’Арэт (Aer mc Cruacha mc Arias O’Aret).

И была у него дочь Эса (Esa nic Aer mc Cruacha mc Arias O’Aret). А надо отметить, что была она хороша собою, но никто не видел её, ибо отец держал её вдали от глаз людских. Дом Айра сына Круаха был обнесён высоким частоколом, и люди поговаривали, что нечист на руку великий охотник, ибо скрывает от людей свой дом.

Услышав это, выстроил он дом на единении трёх больших дорог, и был тот дом с четырьмя входами на четыре стороны света, да имел тот дом восемь углов – по два у каждой из дверей, а вдоль стен стояли лавки. И стоял в середине того дома стол, а рядом котёл, где варилось прекрасное мясо, ибо Айр сын Круаха каждый день отдавал туда половину своей добычи. Как рассказывают поэты, никто не покидал этого дома голодным, будь то король, бард или священник Белого Бога, и редко когда не пахло от него добрым элем. И любой мог поспорить за право выхватить лучший кусок свинины из кипящего котла. Никто, кроме короля, не мог сравниться с ним в щедрости. После этого люди перестали злословить и забыли про странности охотника – ну хочет он держать свой дом запертым – кто ж его осудит. К тому же пел он на удивление звонко и ладно, да остёр был на язык – даже барды не осмеливались бросить ему вызов. Так и жил он с дочерью, о которой никто не ведал, пока не изменилась судьба их, да и моя тоже.

Было это на Лугнасад, когда в земле Луганов празнуют Карман, чтобы хлеба наши были высоки, а доброго эля всегда было вдоволь. Сильнейшие мужи Инис Эйри собираются в этот день на большом лугу, чтобы соревноваться в искусстве кидания бревна и прочих, что подобает изучить мужчине. Были там и мы с названным моим братом, а оба мы не из усидчивых. Вот и затеяли мы спор, кто выше заберется на тис, что растёт у дороги. А были мы уже изрядно отягощены элем.

Подошли мы к тису и стали на него взбираться, а надо отметить, что выше того тиса не было в округе на день пути ни одного дерева. Полезли мы, когда солнце было в зените, а достигли вершины только к вечеру. Эль к тому времени уже выветрился из наших голов, но что эль в сравнении с огнём молодого сердца?! Одновременно достигли мы верхней ветви, а когда достигли – поразились – столь многое открылось нашему взору. Но уже темнело, и мы поспешили вниз. Путь вниз оказался труднее, но делать было нечего. Когда брат полез вниз, решил я последний раз осмотреться и увидел девушку в доме Айра сына Круаха. Это была Эса, его дочь, и красота её настолько потрясла меня, что я не удержался и упал вниз. И если бы не ветка, за которую я случайно зацепился – ты бы не слушал сейчас эту историю. Брат мой испугался за меня и, быстро спустившись, помог мне. Глаза же мои с того дня смотрели вдаль, не видя людей, и был я сам не свой. Когда же спросил брат меня, что случилось – рассказал я ему, что видел девушку, прекраснее которой не знаю, и что хочу я, чтобы стала она мне женой. Удивился братец, но обещал мне помочь советом и делом…

Сделали тогда мы высокую лестницу и стали ждать, когда Айр сын Круаха пойдёт на охоту. Когда же ушёл он – взял я лестницу и тридцать локтей верёвки, и пошёл к дому Айра. Там перелез я через стену и очутился во дворе дома его. Вошёл в дом и увидел девушку с волосами цвета воронова крыла и такими же тёмными глазами.

• Не бойся меня, - сказал я.
• Я не боюсь. Мне снилось, что ты придёшь, - сказала девушка. Голос её был тихим и окончательно заворожил меня.
• Как твоё имя, прекрасное дитя?
• Эса. Эса дочь Айра. А твоё имя...
• Фаэлсигх сын Фландера из рода О’Аргетфаэл.
• Я знаю.
• Почему ты сидишь здесь? – я уже перестал удивляться.
• Мой отец велел мне. Он скоро придет и будет очень зол, если увидит тебя здесь. Обещай что придешь ещё.
• А ты обещай, что станешь моей женой…
• Ха. Скажи это моему отцу и он отрубит тебе руку и ногу, - засмеялась девушка.
• Непременно.
• Прощай!

И девушка скрылась в доме. Я же, сияющий от радости, поспешил домой. Вечером того дня вернулся Айр сын Круаха, и был он тяжело ранен. Когда же спросили его, не пришли ли враги – молвил:

• Не человек ранил меня, но зверь. Вепрь-Медная-Щетина и брат его Одноглаз вернулись в наши земли. Не будет мне покоя, пока не увижу я его шкуру, отделенную от тела, ибо ни один зверь ещё не смог обхитрить меня.

Услышав это, пришел брат мой и рассказал мне всё. Пошёл я тогда и думал три ночи и два дня. И после этого взял я молот и стал ковать. Восемь и ещё один день прошло, прежде чем покинул я кузницу, и ещё три ночи колыхалось пламя над углями, повторяя услышанный тогда ритмичный отзвук молота. И результатом песни углей в горне явилось копьё, прочнее которого не встречал я ни до, ни после того. И прочное железо, что ковали мы до того, резало лезвие копья, словно дерево. Пошёл я тогда в лес и засел на ветви дуба. Долго ждал я, и заснул на дереве, а проснулся от того, что внизу Вепрь-Медная-Щетина поедал коренья и желуди, откапывая их из-под снега. Пока я спал – копьё свалилось вниз и теперь было его не достать. К вечеру Вепрь наелся и завалился спать. Тогда слез я и, взяв копьё, ударил его. Ещё в детстве слышал я, как Киан-бард, будучи в гостях у короля, рассказывал про Бреса Красношеего, который уложил вепря ударом клака. Надо ударить на восемь и один пальцев выше места, что меж глаз его, говорил Киан-бард. Так и ударил я, но Вепрь-Медная-Щетина не помер тут же, как было ему положено, а вскочил и бросился в лес с испугу. А что бы вы сделали, огрей вас во сне хорошенько? Долго бежал он и тёмный от крови след тянулся за ним. Так прошел я до самой реки, что течёт в земле Луганов испокон веков. Там, на берегу, обнаружил я мертвого Вепря-Медная-Щетина. Берег был истоптан, и поодаль валялось искореженное копьё, что затупилось и сломалось пополам, а кончик его намертво застрял в шкуре Вепря. Ещё больше я удивился, увидев на снегу отпечатки волчьих лап…

До самого вечера я снимал с Вепря шкуру, а вечером, взяв её и лучший кусок мяса, отправился в путь. Дорога обратно была долгой, да ещё и огоньки светлячков, мелькавшие ночью, сбивали меня с пути, пытаясь завести в глушь. Наконец, добрался я до Кармуна, и, припрятав шкуру и мясо Вепря в большой мешок, отправился домой. А было это за три дня до Имболка.

И вот на Имболк каждый пришёл в дом, что стоял на единении трёх больших дорог, и принёс с собой мяса или хлеба или доброго эля. Я же принёс кусок мяса, что вырезал из Вепря, а брат мой – бочонок тёмного эля, что густ как мёд, а отец наш – хлебов и ещё эля. И мясо было брошено в большой медный котёл, где уже варились другие куски. Когда же омыли все руки, ноги и голову водой студёной, что была не просто вода, а три разных воды – вода стоячая и текучая, и дождевая специально собранные нашим мудрым друидом, то стали все выхватывать куски из кипящего котла и запивать их добрым элем. А ещё принёс наш мудрый филид доски для игры в фидхел, и стали мы тешиться игрой. Стал я тогда играть с Айром сыном Круаха, делая по большому глотку после каждого броска костей, и никто не мог одолеть другого. Тогда сказал я:

• Смотри, Айр сын Круаха сына Ариаса, мы почти равны с тобой, хоть я и молод. Отдашь ли ты дочь свою Эсу мне в жены?

Вспыльчив был Айр сын Круаха, но добрый эль не дал ему сразу же отрубить мне руку и ногу, а посему молвил он:

• Дочь мне всего дороже, не отдам я её тебе.
• Что ж, - сказал я, - если я докажу тебе, что достоин – отдашь ли ты мне дочь свою в жены?
• Даже королю не отдам, - вскричал Айр.
• Значит, не буду я королём, - сказал я и позвал брата своего, ибо сам уже не мог встать – столь много выпили мы эля.

Когда же пришёл брат мой – просил я его принести то, что припрятал в кузне. Когда же принёс он мешок, сказал я:

• Это мой подарок тебе, Айр сын Круаха сына Ариаса. Ещё раз прошу я – отдай мне дочь твою в жены.

Открыл охотник мешок и сразу же узнал шкуру Вепря-Медная-Щетина. Тогда выпили мы ещё эля вдвое больше прежнего и заснули там же, но прежде рассказал я ему, как добыл шкуру Вепря-Медная-Щетина, ничего не утаив. Когда же проснулся я, был уже день, и солнце давно взобралось на небо. Тогда встал я и пошёл к Айру. Встретил он меня на пороге дома, и в третий раз спросил я:

• Отдашь ли ты мне дочь свою в жены?
• Отдам, Фаэлсигх сын Фландера, сказал он.

Тогда вошёл я в дом, и нашёл там Эсу дочь Айра. И рассказал ей всё. Дождались мы, когда будет самая короткая ночь в году, как велел нам мудрый друид наш, и за день до той ночи стала Эса дочь Айра моей женой.

• Беру тебя в свои руки и под свою защиту, Эса дочь Айра сына Круаха сына Ариаса из рода О’Арэт…

- Иду под твою защиту и да будет мягкой трава под твими ногами, Фаэлсигх сын Фландера сына Конайре сына Миаха сына Брина сына Друймне из рода О’Аргетфаэл.

Так и началась новая история, но об этом в другой раз…

• А что случилось с остальными?
• С остальными…

Король пал в Мокром Овраге, сраженный копьём неизвестного убийцы, отец наш пал там же, пытаясь отбить короля от врагов, пока старший сын его спешил на помощь ему с другой стороны. Вокруг короля и отца нашего было порубленных тел не меньше трёх дюжин, как рассказывают барды. Айр сын Круаха пропал однажды в лесу, и поиски его не смогли нам открыть – жив ли он или был съеден зверьми, во что я не поверю в жизни. Больше двух месяцев две и ещё половина дюжины охотников искали его тогда. Отправился в Серые Пустоши филид славного Кармуна, да младший сын старого короля стал королём Кармуна и земли Луганов.

Скоро уже рассвет, а мы с тобой засиделись тут, надо бы и поспать…

Завтра я, быть может, расскажу тебе что было дальше, а сейчас – ложись и спи – ты гость в моём доме, и негоже будет, если ты не выспишься…