История Крейде Смелой

“Когда во тьме кричит кулик

И с ветром шепчется тростник,

Из сна, из темноты ночной

Они встают передо мной:

Вождь уладов, Месгедры сын,

И дева кроткая Айллин

Дочь Лугайда, краса долин.

Любви их был заказан путь

В заботах поздних утонуть;

Их страсть остынуть не могла,

Как стынут в старости тела.

Отторженные от земли,

Они в бессмертье расцвели.”

Давно это было…. Очень давно… Я уже и не помню, правда ли это, или услужливая память подсовывает мне обрывки моих же фантазий?

Я стояла и смотрела из окна, как Байле Медоречивый из рода Рури собирается в поход. Много славных воинов готовилось сопровождать его, но не было на их лицах предвкушения боя, ибо ехали они не сражаться, не проливать кровь… Иная радость поселилась во взглядах соратников, ибо на юг, за невестой отправлялся Байле. За суженой, которую никогда не видел ранее, но полюбил, лишь услышав её журчащее, словно ручей, имя.

О, Светловолосая Айллин, слава о твоей далёкой красе быстро дошла до наших северных земель и навсегда затмила мою красоту, такую близкую, но отчего-то нежеланную для Байле.

Я вздрагивала от звуков его рога, который безошибочно узнавала среди многих, и молча теребила в руках край вышитого пояса. А мой милый даже не догадывался, что приготовления к отъезду печалят моё сердце, готовое разорваться на части от горя…

- Ты едешь с нами, Крейде Смелая? Мне нужны барды, чтобы усладить слух прекрасной Айллин!

Да, и мои песни тоже для неё… Все для неё, южной разлучницы, дочери Лугайда…

Да, я еду, Байле! Еду с тобой, чтобы взглянуть прямо в глаза сопернице. Неужели она и впрямь настолько хороша, что ослепила тебя? Почему, смотря в упор, ты не видишь меня, не хочешь моей любви, что сжигает плоть изнутри, не зная иного выхода…

Кажется из всех, кто вышел в этот поход, одна я не радовалась. Все любили Байле, но не так, как я. Сердце не может радоваться счастью любимого, когда его терзает неразделённое чувство. И я не пела песен, ибо грустные были бы некстати, а весёлые я позабыла.

На привале к Байле подошёл старик. Я не знаю, откуда он взялся. Словно возник из ветра, что кружил листву перед конём моего милого.

Старец был тощ – кожа да кости – оборван и грязен, словно провёл в пути не меньше полугода. На лице, обтянутом морщинистой кожей ярко выделялись два больших зелёных глаза. Взгляд путника был смеющийся, как у юноши. И это несоответствие испугало меня. Но ещё больше я опасалась за Байле, поэтому, несмотря на страх, приблизилась и стала слушать, что скажет странный незнакомец.

Вести, что принёс старец, потрясли меня. Сегодня в ночь ненавистная разлучница Айллин умерла! Всё-таки боги на моей стороне. Я едва сдержала крик торжества. Теперь никто не отнимет у меня то, что по праву должно принадлежать мне. Но вдруг, глянув в лицо Байле, я побледнела. Мой милый едва держался на коне, руки отпустили поводья и воины едва успели подхватить упавшее тело.

Напрасно я молилась. Ни лекари, ни друиды не смогли вырвать Байле из объятий смерти. В тот час я разучилась радоваться. Я стала, как верба без листьев, как осень без дождя, как покинутый дом, в котором никогда больше не разожгут огня…

Взяв в руки меч, я отправилась искать старика, виновного в гибели моего любимого. И нашла его. Но проходимец рассмеялся мне в лицо, завернулся в плащ и пропал…

Позже люди принесли весть, что старец солгал: Айллин не умерла в ту ночь. Но моя месть так и не нашла цели. Светловоловая отправилась на тот свет, едва узнав о смерти Байле. Мудрые говорят, что она умерла от любви…Тогда почему я всё ещё жива? Я тоже должна была погибнуть вместе с Байле и соединиться с ним в другой жизни на островах Блаженства! И здесь опередила меня дочь Лугайда… Везде первая… Но вы, все, кто знает меня! Говорю вам, я не успокоюсь…. Если будет надо, я пешком дойду до Иного мира и спрошу у богов ответа…