к списку саг   в библиотеку

Теваль, королевна океана

Из книги "память острова Мэн". – Москва – Санкт-Петербург: Летний сад. – 2002. – С. 43 – 51.

В старинные дни жил на острове Мэн кузнец богов Кулан. Это было время, когда Конхобар находился при дворе короля Ульстера и не имел ничего, кроме меча в руке. Был он знатным красивым юношей, и пришло ему в голову сделаться королем самому. Поэтому пошел он однажды к друиду из Клохера, чтобы спросить у него, как это лучше сделать. "Отправляйся на остров Мэн, — сказал друид. — Там ты найдешь великого кузнеца Кулана. Попроси, чтобы он сделал тебе меч, копье и щит, — с ними ты завоюешь королевскую власть над Ульстером".

Конхобар пошел прочь, нанял лодку и вышел в море. Он высадился на Мэн и направился прямо к кузнице Кулана. Когда он добрался до нее, была ночь, и красное пламя горна блистало сквозь темноту. Из кузницы слышалось гуденье мехов и удары молота о наковальню. Когда он подошел ближе, огромный, величиной с теленка пес стал лаять и громоподобно рычать, вызывая из дома хозяина.

"Кто ты, юноша?" — спросил тот.

"О, Кулан! — вскричал Конхобар. — Я пришел от друида из Клохера, он велел мне просить тебя сделать для меня меч, копье и щит, ибо только с оружием, изготовленным тобою, могу я завоевать королевскую власть над Ульстером".

Лицо Кулана вначале потемнело, однако, присмотревшись к Конхобару, он увидел, что у того облик человека, который далеко пойдет, и он сказал: "Оно будет сделано для тебя, но ты должен подождать, ибо работа долгая". Так Кулан начал изготовлять оружие, а Конхобар остался ждать на острове.

В одно прекрасное майское утро, когда солнце только что взошло над Кронк-ин-Ирре-Ла, он прохаживался по берегу, спрашивая себя, как долго еще Кулан будет делать ему оружие, и думая, что пора ему возвращаться. Прилив отхлынул, и на мокром песке сверкало солнце. Внезапно он увидел, как на гребне волн в нескольких шагах от него что-то поблескивает. Он подбежал туда и узрел самую прекрасную женщину, какую когда-либо видел; она крепко спала. Ее волосы были золотые, как цветущий дрок, ее кожа была белее, чем морская пена, ее губы были красны, как коралл, а щеки ее розовели, как облачка, что проплывают перед ликом встающего солнца. Края ее платья из многоцветных водорослей воздымались и опадали в такт колыханью волн. Жемчуга светились на ее шее и запястьях. Конхобар стоял и смотрел на нее. Он знал, что это морская дева и что как только она проснется, то ускользнет

обратно в океан и будет потеряна для него. Поэтому он крепко связал ее своим поясом.

Затем она пробудилась, открыла свои глаза, синие как море, и когда увидела, что она связана, то в ужасе закричала: "Отпусти меня, человек, отпусти меня!" Конхобар не отвечал, и тогда она снова воскликнула: "Отпусти меня, умоляю тебя!" — голосом, нежным, как музыка Хом Мора, Чудесного Скрипача.

В это время Конхобар чувствовал, что отдал бы все, что имеет, чтобы удержать ее. Он ответил с трепетом:

"Женщина, сердце мое, кто ты?"

"Я Теваль, королевна океана, — сказала она, — освободи меня, прошу тебя".

"Но если я освобожу тебя, — сказал Конхобар, — ты покинешь меня".

"Я не могу остаться с тобой, Конхобар! — воскликнула она. — Освободи меня, и я дам тебе драгоценный дар".

"Я отпущу тебя, — ответил Конхобар. — Не ради подарка, но потому, что не могу противиться тебе".

Он развязал свой пояс на ней, и она сказала: "Мой дар тебе таков: иди теперь к Кулану, который делает тебе щит, и скажи ему, что Теваль, королевна океана, велит запечатлеть ее облик на щите, а по окружности вырезать ее имя. Всегда носи его с собою в битву, и, когда посмотришь на мое лицо и назовешь мое имя, сила твоих врагов покинет их и войдет в тебя и твоих людей". Сказав это, она махнула Конхобару своей белой рукой и погрузилась в волны. Он долго смотрел с печалью на то место, где она исчезла, а затем медленно побрел к кузнице Кулана и передал ему послание. Кулан завершил громадный щит так, как велела королевна, а также выковал для Конхобара волшебный меч с золотой рукоятью и копье, усыпанное драгоценными камнями. Затем Конхобар, в своем малиновом плаще и белой, вышитой золотом рубашке, снаряженный своим величественным щитом и могучим оружием, возвратился в Ирландию.

Все, что сказала королевна океана, сбылось. Когда он шел в битву, он смотрел в ее прекрасное лицо на своем щите и кричал: "Помоги, Теваль!" Тогда он чувствовал, что в него входит сила, подобная силе великана, и он косил своих врагов как траву. Вскоре он прославился по всей Ирландии своими великими деяниями и стал, наконец, королем Ульстера. Затем он пригласил Кулана жить в свое королевство и отдал ему равнину Муйртемне, чтобы Кулан поселился там.

Но прекрасной морской девы он больше никогда не видел.

ПРИМЕЧАНИЯ

Устное предание из собранной в начале XX века коллекции Софии Моррисон. Остров Мэн в общей для гэлов традиции связан с Ирландией многими нитями письменных и устных повествований. Кроме известного нам Мананнана, фигурирующего в т. н. Мифологическом цикле ирландских сказаний, с островом Мэн общая традиция связывает героев цикла Ульстерского, цикла Королевского и, наконец, цикла Финна. Причем между текстами, записанными в средневековой Ирландии, и преданиями, бытовавшими на острове Мэн в устной форме, видно большое соответствие. Это доказывается, между прочим, и текстами, приведенными в наст. изд.

"Теваль, королевна океана" — мэнское предание, которое записано в начале XX века, но имеет прямое отношение к Ульстерскому циклу, который складывался задолго до конца XI века, когда основные его тексты были переписаны в "Книгу Бурой Коровы".

Можно сказать, что устная мэнская традиция сумела до XX века сохранить древнюю Память, общую для Мэна с Ирландией.

Перевод сделан по изданию: Morrison S. Manx fairy tales. London: David Nutt, 1911.

Кузнец богов Кулан. — В ирландской традиции известен прежде всего по отношению к знаменитому герою Ульстерского цикла Кухулину, чье имя (Сu-Chulain) означает "Пес Кулана". То, что Кулан был "кузнецом богов", а точнее — Племени Богини Дану, известно из более поздних источников. Так Кулан именуется, например, в сказании "Охота на Слиав Куллин" из собрания П. Джойса [70, р. 237].

На Кулана были перенесены многие характеристики "первокузне-ца" Племени Богини Дану по имени Гоибниу, который возглавлял в этом Племени сословие Aes Dana, то есть Людей Искусства. В сказании "Битва при Маг Туиред", например, читаем: "Собрались у Луга величайшие из Племен Богини Дану, и спросил он [Луг] у своего кузнеца Гоибниу, как сумеет тот послужить им своим искусством. "Нетрудно ответить, — промолвил кузнец, — коли даже случится ирландцам сражаться семь лет, то вместо любого копья, соскочившего с древка, или меча, что расколется в схватке, смогу отковать я другие. И уж тогда ни один наконечник, откованный мною, не пролетит мимо цели, а кожа, пронзенная им, не срастется вовеки". И действительно, написано далее, "все их [Племени Богини Дану] притупленное и треснувшее оружие на другой день оборачивалось целым, ибо кузнец Гоибниу без устали выделывал копья, мечи и дротики" [27, с. 42—43].

Известно, что древняя Европа относилась к сословию кузнецов с мистическим почтением, которое сохранилось в устной и письменной традиции кельтов. Роберт Грейвс справедливо пишет, что "в бронзовом веке и в начале железного века кузнецы, которые, как поэты и врачеватели, непосредственно подчинялись Музе, никогда не украшали свои работы бессмысленным орнаментом. Все, что они делали, — меч, наконечник копья, щит, нож, ножны, застежка, кувшин, кружка, ведро, зеркало, — имело магические свойства, о которых говорили форма и размеры узоров" [3, с. 334].

В ирландской "Книге Гимнов" (XII в.) сохранилась молитва св. Патрика, в которой он просит защиты "против чар женщин, кузнецов и друидов" [71, р. 295].

Конхобар — легендарный король одного из пяти исторических королевств Ирландии, именно Ульстера (Улада) на севере страны. Согласно традиции, жил на рубеже н. э. и правил в знаменитой столице Ульстера, Эмайн-Махе (разрушена в IV в.).

В ирландской традиции вокруг Конхобара группируется один из трех воинских "орденов" страны, а именно "орден" Красной Ветви, главные герои которого — Кухулин, Конал Кернах и некоторые другие. В Ульстерском цикле сказаний Конхобар становится королем Ульстера, сместив прежнего короля, Фергуса Мак Ройха, однако не силой, как в мэнском предании о Теваль, а обманом: Фергус женился на матери Конхобара (Несс) и в качестве свадебного дара предоставил свой трон ее сыну — "на зиму и лето", что означало не только "год", но и "вечность" [28, с. 99 и 174].

Клохер (Clogher) — некогда друидическое капище, а затем древнее епископство в Ульстере, нынешнем графстве Тирон. Джон О'Донован писал, что название Клохер, по преданию, происходит от камня, называемого Cloch-oir, то есть Золотой камень, у которого ирландцы-язычники поклонялись идолу по имени Керман Келстах [36, I, р-302].

В одно прекрасное майское утро... — Вероятно, это утро 1 мая, которое по кельтскому календарю означало Бельтан, начало лета, и сопровождалось у всех кельтских народов богатой древней обрядностью (см. "Бельтан" в наст. изд.).

В кельтской традиции многие важные встречи случаются именно на Бельтан, как, например, встреча Томаса Рифмача с Королевой фей [33, с. 90—105].

Кронк-ин-Ирре-Ла (Сгопк-уп-1ггее-Ьаа) — "Холм Восходящего Дня" на юго-западе острова Мэн, неподалеку от горы Барруль. Вероятно, именно этот Холм предание называет Холмом Мананнана (см. "Приход св. Патрика" в наст. изд.).

...это морская дева... — Кельтская традиция богата примерами такого рода. В "Книге Бурой Коровы" (ок. 1100 г.) содержится сказание под названием "Погибель Эохи Мак Майреда", главное действующее лицо которого — королевна Либан, ставшая русалкой и пойманная через триста лет после этого монахами из Бангора на севере страны [15, с. 89—97]. В ирландской хронике (СЬгошсит 5со1огит), написанной в XVII веке, под 565 г. значится: "В этом году на берегу Олларба [реки Ларны] в сети Ведана, сына Иннле, рыбака [святого] Комгалла из Бангора, попалась муйргельт ["дива морская"], то есть Либан, дочь Эохайда Мак Майреда" [44, р. 57]. Там же под 900 г. пространное сообщение из Альбы, то есть Шотландии: "В Альбе выброшена морем на берег огромная женщина, а именно — в длину была она девять раз по двадцать и еще двенадцать футов; шесть футов было меж двумя ее сосцами; волосы ее были длиною в пятнадцать футов; длина пальцев на Руках ее была шесть футов; длина ее носа была семь футов; белее, чем лебедь или пена волны, была каждая пядь ее тела" [44, р. 177]. Это сообщение повторяется и в других ирландских хрониках — Анналах Ульстера и Анналах Четырех Мастеров.

Клан Маккей в горной Шотландии, по преданию, происходит от такой морской девы [34, с. 451].

См. также рассказ Георга Вальдрона о русалках на Мэне в наст. изд.

Хом Мор, Чудесный Скрипач. — Предание, связанное с этим Скрипачом, нам не известно. Однако Вальдрон (1726) передает рассказ одного английского джентльмена, который, оказавшись на острове Мэн, поначалу не хотел верить в существование фэйри. Однажды он переправлялся на своем коне через реку у города Дуглас и, когда был на полпути к берегу, услышал вдруг "чудеснейшую симфонию", которая заставила его и, главное, его коня, оказавшегося не менее чувствительным к музыке, замереть и простоять около часа (как потом оказалось) в воде. Англичанин, который прежде смеялся над всеми историями о фэйри, после этого "обратился" и уверовал в них, как истый мэнец [87, р. 37].

У. Б. Йейтс писал об ирландских фэйри: "Множество старых красивых мелодий Ирландии — это просто их музыка, подслушанная украдкой" [8, с. 9]. Джон Рис отмечал, что "мэнские фэйри, кажется, так же музыкальны, как их сородичи повсюду", и что на Мэне, как и в Уэльсе, иные мелодии заимствованы у фэйри [71, р. 292].

...щит... меч... и копье [Конхобара]... — В одном из дворцов Конхобара, т. н. Пестром дворце, говорит древнеирландский текст, "хранились копья, и щиты, и мечи; то есть, был он [дворец] испешрен золотыми рукоятями мечей и блистающей зеленью копий, с кольцами, золотыми и серебряными лентами на них; также покрытием и обедами щитов, исполненными из золота и серебра; также блеском кубков и рогов [для питья] и сосудов" [69, II, р. 332—333].

Муйртемне — знаменитая равнина в Ульстере, на северо-востоке Ирландии, простиравшаяся в древности от реки Войны до гор Куальнге.

С этой равниной ирландская традиция связывает детство героя Кухулина и, главное, один из первых его подвигов, благодаря которому он обрел свое имя. Кузнец Кулан поселился на равнине Муйртемне и пригласил однажды короля Конхобара и его людей к себе на пир. "Конхобар позвал с собой и Сетанту (так звали тогда Кухулина), но тот сказал, что придет позже. Когда гости расселись вокруг стола, Кулан, не зная о том, что Конхобар позвал на пир своего племянника, выпустил во двор свирепого сторожевого пса. Вскоре к дому подошел Кухулин, и пес кинулся на него, широко разинув пасть, но мальчик бросил в открытую пасть пса шар, которым играл с юношами на лугу; тяжелый шар проскочил псу в глотку, и Кухулин, воспользовавшись этим, успел схватить его за ноги и размозжить ему голову о камень. Конхобар и его люди были очень рады, что мальчик не пострадал, сам же кузнец Кулан весьма опечалился потерей пса. Чувствуя себя виноватым, мальчик вызвался сам сторожить дом Кулана в течение года, отчего и получил имя „Кухулин" (букв, „пес Кулана"). Так уже в шестилетнем возрасте он начал исполнять функции стража, сначала при доме кузнеца Кулана, а затем — при всем Ульстере" [28, с. 282].