РАЗГОВОР ДВУХ МУДРЕЦОВ

Адна, сын Утидира из коннахтцев, был первым среди филидов Ирландии в учености и искусстве поэзии. Был у него сын по имени Неде. Отправился Неде учиться искусству поэзии в Альбу к Эоху Эхбелу и пробыл у него, пока не преуспел в этом.

Как-то раз гулял он и подошел к берегу моря, ибо считали филиды, что у воды приоткрывается им тайное знание. Вдруг услышал он из волн грустную и тоскливую песнь, и охватило его удивление. Тогда произнес он заклятие волне, дабы открылось ему, в чем тут дело. И узнал он, что сокрушались волны о смерти отца его, Адна, и что платье его отдали Ферхертне, филиду, ставшему первым поэтом.

Пошел Неде к дому и рассказал обо всем своему воспита-телю.

— Отправляйся обратно в свои края,— сказал ему Эоху,— ибо нет места нашей мудрости под одной крышей. Мудрость подскажет тебе, что ты первый во всяком искусстве.

Отправился Неде в дорогу с тремя братьями: Лугайдом, Кайрпре и Круттине. На дороге встретился им дождевик.

— Отчего зовется он болг белке? — спросил один из них.

Не знали они этого и пошли обратно к Эоху, и провели с ним еще месяц. Потом снова пустились они в путь. Встретился им на дороге камыш. Не знали они, отчего он зовется симинд, и воротились снова к своему воспитателю. Месяц пробыли они у него и потом вышли в дорогу. Встретился им гасс санайс, и опять не знали они, почему он так называется. Вернулись они к Эоху и пробыли с ним еще месяц.

Когда наконец узнали они ответы на свои вопросы, то пустились в дорогу к Кинд Тире, а оттуда к Ринд Снок. От Порт Риг поплыли они по морю и ступили на землю у Ринд Роск. Потом шли они через Семне, Латарна, Маг Лине, Олларба, Тулах Роск, Ард Сле-бе, Креб Селха, Маг Эркайте, через реку Банна, вдоль Уахтар, через Гленн Риге, через земли племен Уи Бресайл, через Ард Сайлех. что зовется ныне Арма, через Сидбруг на Эмна.

Так шел юноша, и была над ним серебряная ветвь, ибо так при-стало анруту. Золотую ветвь несли над олламом и медную над остальными филидами.

Подошли юноши к Эмайн Махе, и подле нее на лугу встретился

им Брикриу. И сказал Брикриу, что если наградит его Неде, то поможет он ему стать олламом. Дал тогда Неде ему пурпурную рубаху, расшитую золотом и серебром, и велел ему Брикриу войти и сесть на место оллама. И еще сказал он, что скончался Ферхертне, а был он в ту пору к северу от Эмайн, где наставлял своих учеников.

— Не может безбородый занять место оллама в Эмайн Махе,— молвил Брикриу, ибо чересчур молодым был тогда Неде.

Взял Неде пучок травы и произнес заклятие, чтобы решил всякий, что была это его борода. Потом пошел он и сел на место оллама, завернувшись в его платье. Было оно трех цветов и в середине сделано из перьев разноцветных птиц, сверху похоже на светлую бронзу, а снизу словно золото.

Между тем пошел Брикриу к Ферхертне и сказал ему так:

— Воистину нехорошо, о Ферхертне, что лишили тебя звания оллама! Достойный юноша сделался им в Эмайн.

Разгневался Ферхертне и пошел в королевский дворец. Остановился он, положив руку на столб, и сказал:

— Кто этот поэт, поэт [...].

Случился этот разговор в Эмайн Махе, и было это во времена Конхобара, сына Несс. Сошлись в нем Неде, сын Адна из коннахтцев, а быть может, из Племен Богини Дану, как он сам говорит:

“Я сын Дан, Дан, сын Осменад и пр.”, и Ферхертне, филид из Улада. И потому оказался он здесь, что после смерти Адна передали Айлиль и Медб его платье Ферхертне. Тогда пришел из Альбы сын Адна, Неде, и воссел на место оллама в Эмайн. Вошел Ферхертне в покой и сказал Неде:

— Кто этот поэт, поэт, на котором платье во всем своем блеске, кто кичится собой, пропев песнь, я вижу лишь ученика, из травы его длинная борода, кто этот поэт раздора там, откуда звучат песни? Никогда не слыхал я о тайне учености сына Адна, не слыхал я, что знания он преисполнен, лишь по оплошности сел сюда Неде. Вот достойный ответ Неде Ферхертне:

— О почтенный и старейший, всякому мудрецу свойственно поучать, всякий мудрец упрек простаку, но, прежде чем прогневается он, пусть поглядит, что в нас дурного,

в приветствии тайный смысл — знания, незачем попрекать юношу, не узнав о его искусстве, поступи, благородный, как должно, нехорошо поступаешь, нехорошо поступал, скупо давал ты мне пищу мудрости, напитался я из сосца мужа мудрого и многоискусного. Сказал Ферхертне:

— Скажи, о поучающий юноша, откуда пришел ты? Ответил Неде:

— Нетрудно сказать: от пяты мудреца, от стечения знания, от высот доброты, от блеска восхода, от орешника поэзии, от потоков сияния,

где истина измеряется благородством, где обучаются истине, где заходит ложь, где различают цвета, где обнажается искусство. А ты, о почтенный, откуда пришел? Ответил Ферхертне

— Нетрудно сказать: через столпы времен, через потоки. Галиойн, через сид жены Нехтана, через руку жены Нуаду, через земли солнца, через жилище луны, через пуповину юноши. Скажи, о поучающий юноша, как твое имя? Неде ответил:

— Нетрудно сказать: Очень Маленький, Очень Большой, Очень Светлый, Очень Твердый. Свирепость огня, Огонь речи,

Гром знания, Источник богатства, Меч искусства,

Прямоискусный с горечью из огня. А ты, о почтеннейший, как твое имя? Ферхертне ответил:

— Нетрудно сказать: Лучший в предсказаниях, Лучший в объяснениях и вопросах, Вопрошающий знание, Сплетение искусства, Шлем поэзии, • Изобилие моря.

Скажи, о поучающий юноша, какое ты ведаешь искусство? Неде ответил:

— Нетрудно сказать: обагрять лицо, пронзать тело, стирать застенчивость, отбрасывать бесстыдство, взращивать поэзию, стремиться к славе, свататься к знанию, искусство для. всяких уст, раздавать мудрость,

очищать речь в малом покое, скотина мудреца, поток знания, неиссякаемая ученость, услада королей, искусные сказания. А ты, о почтенный, какое ты ведаешь искусство? Ферхертне ответил:

— Стремление к награде,

установление мира,

назначение свиты,

горесть юноши,

восхваление ремесла,

ложе с королем,

...Бойн,

бриамон сметрах,

щит Атирне,

доля мудрости от потока знания,

порыв вдохновения,

обличье ума,

искусство малых песен,

ясное расположение,

свирепые песни,

прославленный путь,

жемчуг в оправе,

искусная помощь после песни.

Сказал Ферхертне:

Скажи, о поучающий юноша, на что ты способен? Неде ответил:

— Нетрудно ответить: идти в долину времени, на гору юности, в погоню за годами, в свиту короля, в обитель праха, между свечой и пламенем, между битвой и ее ужасом, к могучим мужам Тетры, к обители...

к потокам мудрости. А ты, о почтенный, на что ты способен? Ферхертне ответил:

— Идти на гору статусов,

в слияние мудрости,

в края ученых людей,

на грудь размышления,

в устье даров,

на собрание королевского вепря,

к презрению новых людей,

к склонам смерти, дарующей великие почести.

Скажи, о поучающий юноша, какой ты дорогой пришел?

Неде ответил:  Нетрудно ответить: по белой равнине знания,

по королевской бороде, по лесу времен, по спине вола, по свету летней луны, по доброй еде, по росе богини, по малой мере зерна, по бедрам доброй обители. А ты, о почтенный, какой ты дорогой пришел?

Ответил Ферхертне:

— Нетрудно ответить: по хлысту Луга, по грудям нежных женщин, по волосам леса, по острию копья, по серебряному плащу, по колеснице без обода, по ободу без колесницы. по трем незнаниям Мак Ока. А ты, о поучающий юноша, чей же ты сын?

Неде ответил:

— Нетрудно сказать: я сын Ремесла,

Ремесла, сына Внимания, Внимания, сына Размышления, Размышления, сына Знания, Знания, сына Вопроса, Вопроса, сына Поиска, Поиска сына Великого Знания, Великого Знания, сына Великого Разумения, Великого Разумения, сына Понимания,

Понимания, сына Ума, Ума сына трех Богов Ремесла. А ты, о почтенный, чей же ты сын?

Ответил Ферхертне:

- Нетрудно ответить: я сын того, кто жил нерожденным,

кто был похоронен в утробе матери, кто был крещен после смерти, смерть обвенчала его, первый крик всякого живущего, вопль всякого мертвого, высокое А — имя его. Скажи, о поучающий юноша, знаешь ли ты истории?

Неде ответил:

— Воистину хорошие истории:

изобильное море, берег залитый, леса улыбаются, бегут деревянные лезвия,

цветут деревья, вырастают злаки, множество пчел, сверкающий мир, счастливый мир, ласковая весна, войско с наградой, солнечные короли, дивная мудрость, уходят сражения, каждый при своем деле храбрость мужчинам, женщинам рукоделье,

сокровища улыбаются, доблесть в достатке, искусно всякое ремесло, благороден каждый, добрые песни, песни прекрасны,

А ты, о почтенный, знаешь ли ты истории? Ответил Ферхертне:

— Воистину да: ужасны они, страшное время наступит: много

будет вождей, доблести мало, добрый суд позабудут живые. Во всем свете не даст потомства скотина. Люди забудут скромность. Покинут герои великих вождей.

Скверными будут мужи, мало станет истинных королей, а недобрых много.

Много будет несчастий, всякий станет с изъяном. Колесницы станут ломаться на скачках. Враги разорят долины Ниалла, Истина не сбережет богатства. Забавой шута станет всякое дело, явится всякая ложь.

Всякий из гордости забудет свое место, и не встретят почте-ния статус, возраст, честь, благородство, искусство или уче-ность.

Разорение каждому мужу, растеряет богатства всякий король.

Благороднорожденный заслужит презрение и возвысится раб, и не станут почитать больше ни человека, ни Бога. Истинные короли погибнут от рук насильников и людей с черными копьями. Вера исчезнет, больше не будет даров, рухнут полы, кельи падут, низвергнутся храмы.

Станут пустыми амбары, негостеприимство погубит цветение.

Наземь падут плоды от неправых суждении.

Исчезнет тропа каждого.

Псы осквернят тела, так что ... на другого из-за тьмы, злобы и скупости.

Под конец последнего мира будет пристанище нищете, хуле и

злобе.

Много распрей с людьми ремесла,

всякий купит шута для веселья,

всякий поставит препоны другому.

На всяком холме утвердится измена, и не защитит больше ни

ложе, ни клятва.

Всякий восстанет на ближнего и, предаст брат брата.

всякий поднимет руку на друга за питьем и едой, так что не

будет между ними ни клятвы, ни духа, ни чести.

Иссушат друг друга скупцы,

хулу вознесут друг на друга насильники.

Уравняются, забудут о клириках, отринут мудрых.

Музыка достанется простонародью.

Геройство пребудет в кельях монахов,

обернется мудрость неправым судом,

станут судить церковь правом короля.

Зло проникнет в епископский посох.

Станет всякая любовь прелюбодеянием.

Гордость и своеволие обуяют, сыновей крестьян и рабов.

Скупость, негостеприимство и нужда завладеют благородными,

так что померкнут их песни.

Великое искусство в рукоделии достанется шутам, так что

станут получать все бесцветное платье.

Неправый суд станут вершить короли и вожди.

Непокорность и злоба овладеют умами людей, и не станут рабы

да служанки нести свою службу, короли и вожди не услышат

просьб и решений племен, управители церковных земель станут

глухи к голосам земледельцев, не пожелает крестьянин заплатить должное своему господину, держатель церковной земли не воздаст положенное церкви и законному аббату, не подчинится жена слову первого мужа, а сыновья и дочери — отцам и матерям, не встанут ученики перед учителем. Суемудрием и ложью обернется всякое ремесло, и пожелает каждый превзойти своего учителя, пожелает младший сидеть тогда, когда стоит старший, не постыдятся короли и вожди идти в покой для еды и питья перед лицом своих друзей, что станут прислуживать им вместе с их людьми и свитой, не постыдится земледелец есть, затворив свой дом перед искусным человеком, что продает свою честь и дух за платье и пищу, за едой и питьем повернется всякий щекой к другому, зависть овладеет всяким, так что продаст он свою честь и душу за крупицу.

Скромность забудут, станут людей презирать, вождей убивать,

статусы забудут, воскресенье отбросят, буквы забудут,

поэтов не станет больше.

Не станет больше правды, и лживый суд будут творить насильники последнего мира; чуть появившись, погибнут плоды от

нашествия чужеземцев и простого люда.

Слишком много людей станет повсюду.

Границы раздвинутся до предгорий.

Каждый лес станет огромной равниной, всякая равнина — лесом.

Изнеможет всякий со своим семейством.

Явится много ужасных болезней, нежданных и грозных бурь,

молнии и треск деревьев.

Зима зеленая, лето мрачное, осень без урожая, весна

без цветов,

Мор от голода,

падеж скота...

живность без прока, укрытия без сокровищ, богатства без

людей.

Исчезнет геройство,

иссохнут поля,

ложные клятвы,

суд со злобой.

В три дня и три ночи погибнут две трети людей.

Треть этих напастей падет на живность морей и лесов.

Наступят семь лет после плача,

исчезнут цветы,

подымется плач по домам.

Чужеземцы заполнят долины Ирландии,

люди станут служить людям.

Сражение будет у Кнамкаилл,

светлые заики будут убиты.

Дочери понесут от отцов своих.

Станут сражаться в местах достославных.

Горе вокруг холмов Острова Зеленых Долин,

устремится море на края, чающие Обетованной Земли.

Семь лет пребудет Ирландия до Страшного Суда,

оплачет она убийства,

явятся знаки рождения Антихриста,

в каждом племени родятся чудовища.

Заводи потекут против течения,

конский навоз станет цвета золота,

вода станет словно вино,

горы станут равнинами,

болота станут полями клевера,

рои пчел будут сожжены между горами.

День ото дня станет позднее моря прилив,

потом придут семь темных лет,

они закроют светильники небес.

С погибелью мира отправятся все на Суд.

То будет Суд, о сын мой! Великие истории, ужасные истории, страшные времена!

Сказал Ферхертне:

-Знаешь ли ты, о юный по возрасту и великий по мудрости, о сын Адна, кто над тобой?

Неде ответил:

— Нетрудно сказать: я знаю Бога создателя,

я знаю мудрейших пророков,

я знаю орешник поэзии,

я знаю всемогущего Бога,

я знаю что Ферхертне великий поэт и провидец. tут склонился он перед Ферхертне и передал ему платье оллама, поднявшись со своего места. Простерся Неде у ног Ферхертне и сказал тогда тот.

Сказал Ферхертне:

— Останься же, о мудрейший поэт, сын Адна!

пусть будешь ты прославлен и возвеличен!

Пусть будешь ты велик и знаменит перед людьми и Господом!

Пусть будешь ты шлемом поэзии! Пусть будешь ты королевской рукой! Пусть будешь ты скалой олламов! Пусть будешь ты славой Эмайн! Пусть вознесешься ты превыше всех!

Неде сказал:

—Пусть таковым же станешь и ты! Дерево одного комля, муж без разрушения,

шлем поэзии.

Откровение новое, мудрость лучших людей: отца с сыном, сына с отцом.

О трех отцах читаем там: отец времени, отец плоти, отец учения.

Отца плоти нет у меня.

Отец учения сейчас не со мной.

Ты мой отец времени.

Таковым я тебя признаю,

пусть же будешь ты таковым.