Ибар сын Риангабара – персонаж героического эпоса Ирландии, воин Улада, возница короля Конхобара и один из наставников Кухулина.

Сюжетная вводная: на момент начала игры Ибар находится в Эмайн Махе вместе со своим господином Конхобаром.

… Поднялся мальчик на колесницу, но лишь начал трясти ее и раскачивать, как разлетелась она на мелкие кусочки. В щепки разнес он вторую и третью, да и все семнадцать колесниц, что держал Конхобар в Эмайн для утех юношей, и ни одна не устояла перед ним.

— Нехороши эти колесницы, о господин мой Конхобар,—сказал мальчик,—ни одна мне не в пору.

Кликнул тогда Конхобар Ибара, сына Риангабара и, лишь тот отозвался, велел ему запрячь королевских лошадей в его собственную колесницу. Возница привел лошадей и запряг в колесницу, а мальчик взошел на нее и принялся раскачивать, но невредимой осталась колесница.

— Вот добрая колесница,— молвил Кухулин,— воистину под стать мне!

— Теперь же, о мальчик,— сказал тогда Ибар,— пора пустить лошадей на пастбище.

— Не время еще,— отвечал тот,— поезжай-ка лучше кругом Эмайн, чтобы мог отличиться я в ратной удали в тот день, когда принял оружие. Трижды объехали они Эмайн и вновь попросил его Ибар распрячь лошадей.

— Не время еще,— отозвался мальчик,— поезжай вперед, дабы пожелали мне удачи юноши в день, когда принял я оружие.

Направились они прямо к полю, где были в то время юноши.

— Уж не принял ли ты оружие? — воскликнули все, завидев Кухулина.

— Воистину это так! — ответил Кухулин.

— Тогда пусть дарует оно торжество и победу, да первым омоется кровью в бою,— сказали юноши,— жаль лишь, что поспешил ты, оставляя наши забавы и вправду под стать мне.

— Не бывать нам в разлуке,— ответил ям мальчик,— но все же по доброму знаку я принял сегодня оружие.

Тут вновь обратился к Кухулину Ибар и попросил отпустить лошадей, но прежним был ответ мальчика.

— Скажи-ка мне лучше,— спросил он,— в какие края ведет та большая дорога, подле которой стоим мы?

— Что тебе до нее? — молвил Ибар,— кажется мне, что уж больно назойлив ты, мальчик.

— Надобно мне разузнать про большие дороги, что идут через наши края. Куда ж ведет эта?

— К самому Ат на Форайре у Слиаб Фуайт,— ответил Ибар.

— Знаю,— сказал ему Ибар, денно и нощно стоит там в дозоре один из славнейших уладов, дабы самому сразиться за весь Улад, если задумает недруг пойти на уладов войною. А случись кому из мудрецов и филидов оставить наш край без достойной награды, дело его поднести им сокровищ и разных подарков во славу всей нашей страны. Тем же из них, кто идет ко двору Конхобара, будет в пути он защитой до самого ложа владыки, где прежде всех прочих по праву должны быть пропеты их песни и сказы,

— Кто же сегодня стоит там на страже? — спросил мальчик.

— Знаю и это,— сказал ему Ибар,— ныне на страже у брода бесстрашный и победоносный Конал Кернах, сын Амаргена, первейший воин Ирландии.

Пускайся же в путь и вези меня к броду, о юноша,—повелел Кухулин, и вскоре очутились они у брода, где стоял Конал.

— Уж не принял ли ты оружие, мальчик? — спросил тот.

— Воистину так! — ответил Ибар.

— Тогда пусть дарует оно торжество и победы, да первым омоется кровью в бою,— сказал Конал,— но все же не рано ль тебе приниматься за дело, ведь если придет сюда кто-то просящий защиты, за всех уладов станешь ты поручителем и по твоему зову будут подниматься благородные воины.

— Что же ты делаешь тут, о господин мой Конал? — спросил мальчик.

— Стою я в дозоре на страже границы, о мальчик,— ответил Конал.

— Отправляйся теперь же домой, о господин мой Конал,— сказал Кухулин,— и разреши мне остаться в дозоре на страже границы.

— Нет, мальчик,— возразил Конал,— не достанет у тебя сил сразиться с доблестным мужем.

— Тогда я отправлюсь па юг к Фертас Лоха Эхтранд поглядеть, не окрасятся ль нынче же руки мои кровью врага пли друга.

И сказал Конал, что пойдет вместе с ним, чтоб не остался Кухулин один в порубежной земле. Воспротивился этому мальчик, но Конал стоял на своем, ибо вовеки не простили бы ему улады, если б отпустил он мальчика одного к границе.

Вскоре взнуздали лошадей Конала и запрягли их в колесницу. Пустился в путь Конал охранять мальчика. По лишь поравнялись они и поехали бон и бок, рассудил Кухулии, что помешает ему Копал отличиться каким-нибудь славным деянием, коли представится случай. Подобрал он тогда с земли камень величиной с кулак и метнул в колесницу Копала, да попав в ярмо, перебил его надвое, так что свалялся Копал на землю и повредил кость в плече.

— В чем дело, мальчик? — воскликнул Конал.

— Это я кинул камень,— отвечал Кухулин,— поглядеть, как далеко зашвырну я его, да прямо ли в цель, и могу ль показать себя храбрым бойцом.

— Будь проклят твой камень и ты вместе с ним,— вскричал Конал. — Пусть нынче ж отрубят враги твою голову, не сделаю я теперь и шага, чтобы защитить тебя.

— О том и просил я,— сказал ему мальчик,— ибо гейс запрещает уладам трогаться в путь, если плоха колесница.

Тогда воротился Копал обратно на север к Ат на Форайре, а мальчик направился к югу, в сторону Фертас Лоха Эхтранд и очутился там еще до исхода дня.

— Дозволь сказать тебе, мальчик,— молвил тут Ибар,— самое время сейчас воротиться в Эмайн, ибо верно уж всех обнесли там по справедливости едой п напитками; когда б не случилось тебе оказаться в Эмайн, место твое меж колен короля, мне же сидеть средь гонцов п певцов королевских. Давно уж пора мне идти да потеснить их.

Повелел Кухулпн запрягать лошадей и поднялся на колесницу.

— Скажи-ка мне, Ибар,— молвил он,— какой это холм перед нами?

— То Слиаб Модуйрн, — ответил Ибар.

— А что за белый каирн у него на вершине?

— То Белый Каирн Слиаб Модуйрн,— ответил Ибар.

— Славный каирн,— молвил Кухулин.

— И верно, славный!

— Идем же, приблизимся к нему!

— Сдается мне, что уж больно ты назойлив,— воскликнул Ибар,— в первый раз я поехал с тобою, но уж коль доберусь до Эмайн, то окажется он и последним!

Но все же взошли они на вершину холма, промолвил Кухулин:

— Расскажи-ка мне, Ибар, о крае уладов, что виден отсюда, ибо неведомы мне владения короля Конхобара.

Тогда поведал ему юноша об Уладе, что расстилался вокруг. Поведал ему о взгорьях, холмах и долинах, полях, крепостях и о прочих местах достославных.

— Скажи мне, о Ибар, какая равнина лежит там на юге, полная тайных убежищ, узких долин и затерянных мест?

— Эта равнина Маг Брег,— ответил Ибар.

— Поведай мне о крепостях и о прочих местах достославных на этой равнине,— попросил Кухулин.

Поведал ему юноша о Таре и Тальтиу, Клетаx и Кногба, Бруг Менк ин Ок и Дун мак Кехтаин Скене.

— Не те ли это сыновья Нехта, что бахвалились, будто на свете осталось не больше уладов, чем тех, что они погубили? — спросил мальчик.

— Те самые,— ответил Ибар.

— Поезжай вперед к крепости сыновей Hexта,— сказал Кухулин.

— Горе сказавшему это, безумные слышу я речи! —воскликнул Ибар,— Вот уж не я буду тем, кто поедет туда!

— И все ж ты поедешь, живым или мертвым,— промолвил Кухулин.

— Живым я отправлюсь на юг, но знаю уж, что бездыханным останусь в крепости сыновей Нехта.

Вскоре приблизились они к крепости, и спрыгнул Кухулин с колесницы на поле. Вот что за поле лежало вокруг крепости — стоял на нем каменный столб, а вокруг пего обруч железный тянулся, обруч геройских деяний с письменами огама на деревянном креплении. Надпись гласила: Кто б ни явился на поле, если окажется воином, да воспретит ему гейсc удалиться, не сразившись в поединке. Прочитал мальчик надпись, обхватил двумя руками камень с обручем, опустил его в поток, и вода сомкнулась над ним.

— Уж лучше б стоял он на старом месте,— сказал возница,— ибо вижу, что обретешь ты па ноле то, чего ищешь — значения рока, погибели, смерти!

— Послушай-ка, Ибар,—сказал тогда мальчик,— постели мне в. колеснице подстилки и покрывала, я хотел бы немного поспать.

- Горе сказавшему это! — молвил возница, ибо в чужой стороне ты, а не на лужайке для игр.

Разложил Ибар подстилки да покрывала, и прямо на поле охватил мальчика сон. Меж тем появился на поле один из сыновей Нехта, Фойл, сын Нехта.

— Не распрягай лошадей, о возница,— сказал он.

— И не думаю,— ответил Ибар,— ремни и остромки еще у меня в руках.

— Чьи это лошади? — спросил Фойл.

— То лошади Конхобара, две пегоголовые — ответил возница.

— И вправду, признал я их,— молвил Фойл,— кто же привел их сюда, в приграничную землю?

— Мальчик, что принял оружие в наших краях и решил показать свою удаль в чужой стороне.

— Не знать бы ему торжества и победы! — воскликнул Фойл,— если б годами он вышел для схватки, лишь бездыханное тело увез бы ты в Эмайн.

— И вправду он мал, чтоб сражаться,— сказал Ибар,— не пристало и говорить ему об этом. Всего лишь семь лет он прожил от рождения доныне.

Меж тем приподнял мальчик лицо с земли, провел по нему рукой и залился румянцем с головы до ног.

— Готов я приняться за дело,— сказал он,— если и ты не отступишься, буду доволен!

— Будешь доволен, когда мы сойдемся у брода,— молвил Фойл,— вижу, явился сюда ты как трус безоружным; немедля бери оружие, ибо вовеки не наносил я ударов вознице, гонцу или безоружному.

Поспешил мальчик к своему оружию, но остановил его Ибар.

— Воистину следует тебе поостеречься этого человека, о мальчик,— сказал он.

— Отчего же? — спросил Кухулин.

— Перед тобою сам Фойл, сын Нехта. Не берет его ни острие, ни лезвие, ни какое иное оружие,— ответил Ибар.

— Не пристало тебе говорить так, о Ибар,— воскликнул мальчик,— в руку возьму я свой деил клисс, шар из чистого железа, что падет прямо на его щит, да на его лоб и вышибет столько мозгов, сколько весит он сам; как решето я проткну его, так что свет дня будет виден насквозь.

Вышел вперед Фойл, сын Нехта, и схватил тогда мальчик свой, да метнул его прямо в щит, да прямо в лоб Фонда, и вышиб шар столько мозгов, сколько весил он сам; как решето продырявлен был Фойл, так что свет дня сквозь затылок виднелся.

Меж тем вышел в поле второй сын Нехта, Туахал.

— Вижу, о мальчик, задумал хвалиться ты этой победой,—сказал он.

— Не пристало мне похваляться гибелью одного мужа,— ответил Кухулин.

— Да и не бывать тому нынче, ибо падешь ты от моей руки! — воскликнул Туахал.— Как трус ты пришел, подними же немедля оружие! Поспешил Кухулин к своему оружию, но остановил его Ибар.

— Надобно тебе поостеречься этого человека,— сказал он.

— Отчего же? — спросил мальчик.

— Сам Туахал, сын Нехта перед тобою. Коли не поразишь ты его с первого удара, первого броска и первого натиска, уж не сделаешь этого вовсе, столь искусно и ловко владеет он остриями своего оружия,— сказал Ибар.

— Не пристало тебе говорить так, о Ибар,— воскликнул мальчик,— в руку возьму я копье Конхобара, могучее, ядом вспоенное. Падет оно на щит, что прикрывает его грудь, сердце пронзит и пройдет через ребра с другой стороны. То разбойничий будет бросок, а не натиск свободного мужа. Вовеки не оправиться ему от моего удара, где бы ни врачевали его да выхаживали.

Вышел вперед Туахал, сын Нехта, и метнул в него мальчик копье Конхобара, что упало на Щит у груди Туахала, сердце пронзило в груди и прошло через ребра с другой стороны. И отрубил Кухулин голову Туахала, прежде чем повалился тот наземь.

Меж тем вышел в поле самый младший из сыновей, Файндле, сын Нехта.

— Воистину безумцы сражавшиеся с тобой! — молвил Файндле. :

— Почему же? — спросил мальчик.

— Иди к воде, где нога твоя не достанет дна,— сказал на это Файндле и первым поспешил туда.

— Надобно тебе поостеречься его, о мальчик,— молвил Ибар.

— Отчего же,— спросил Кухулин.

— Сам Файндле, сын Нехта перед тобою,— ответил Ибар,— что над водой скользит, словно белка иль ласточка. В целом мире никто из пловцов не сравнился бы с ним!

— Не пристало тебе говорить так, о Ибар,— сказал Кухулин,— помнишь ли реку Калланд, что течет у нас в Эмайн? Так вот, когда сходятся юноши к ней поиграть и вода неспокойна, на каждой ладони несу одного я, да вдобавок еще и на каждом плече, сам не смочив и лодыжек!

Сошлись они посреди потока, и обхватил мальчик Файндле обеими руками, и держал пока не подступила ему вода к самой груди. Тут могучим ударом меча Конхобара снес он Файндле голову с плеч и, оставив тело волнам, взял ее с собой.

Затем направились они к крепости, разорили ее и предали огню, так что сравнялись жилища со внешней стеною, и тогда поворотили обратно к Слиаб Фуант, увозя с собой три головы сыновей Нехта.

Вдруг заметили они стадо диких оленей.

— Что там за звери, о Ибар,— спросил его мальчик,— ручные они или дикие?

— Воистину то дикие олени,— ответил Ибар,— стадо, что бродит в чащобах у Слиаб Фуайт.

— Подхлестни же кнутом лошадей,—.молвил мальчик,— чтоб смог я поймать одного-двух оленей.

Взмахнул кнутом возница, но не угнаться было за оленями раскормленным королевским лошадям. Спрыгнул тогда с колесницы Кухулин, ухватил двух быстроногих и сильных оленей и привязал их к оглоблям, ремням и веревкам колесницы.

Двинулись снова они к холму Эмайн, да только вскоре заметили стаю летящих над ними белых лебедей.

— Что там за птицы, о Ибар,— спросил тут Кухулин,— ручные они или вольные?

— Это воистину вольные птицы,— сказал ему Ибар,— стая, что к нам прилетает со скал, островов и утесов огромного моря кормиться в поля и долины Ирландии.

— Что будет лучше, о Ибар,— спросил его мальчик,— живыми или мертвыми взять их нам в Эмайн?

— Уж верно живыми,— ответил возница,— ибо не каждый поймает свободную птицу.

Кинул тут мальчик в них маленький камень и сбил восемь птиц, метнул большой камень, и пало на землю шестнадцать. Повелел Кухулин вознице принести к нему птиц, но отвечал Ибар, что сулит ему это несчастье.

— Отчего же? — спросил Кухулин.

— Слова мои сущая правда,— ответил Ибар,— ведь стоит мне только сойти с колесницы, как ее железные колеса раздавят меня, ибо сильна и могуча неудержимая поступь коней. Стоит лишь мне шевельнуться, как польются в меня оленьи рога, пронзят и проколют насквозь!

Что ж ты за воин, о Ибар,— сказал тут Кухулин,— или не знаешь, что лишь посмотрю на коней я, и не своротят они с прямого пути, лишь взгляну на оленей, как в страхе и ужасе опустят они головы, и без боязни сможешь ты перешагнуть через их рога.

Тогда привязал Ибар птиц к оглоблям, веревкам, ремням, бечевам колесницы…